Бета: m.urs
Рейтинг: G
Размер: мини
Пейринг: Авторский мозг/Суровая реальность, его уничтожившая
Жанр: Humor, Vignette
Отказ: В кои-то веки герои не принадлежат мадам Ро.
Комментарии:
Спасибо m.urs за скорость работы неуловимую невооруженным глазом.
Други! Если вы это прочли, и более того, случилось страшное - вам захотелось поделиться с общественностью, не забывайте про шапку. Если нужно где-то разместить - пошлите пламенный привет на мыло, автор не гордый, придет и сам все сделает =)
читать дальшеСтройный ряд ручек, карандашей и ластиков. Ноутбук, призывно манящий тусклым монитором. Чашка обжигающего кофе с гвоздикой и имбирем. Настольная лампа, в кромешной тьме освещающая пятачок стола диаметром сантиметров в двадцать. Нежно любимые учебники, попадающие в этот освещенный круг. А, ну и конечно, время – два часа после полуночи – ценное замечание, объясняющее, почему учебники, в конце концов, вообще оказались открытыми.
Вроде бы все, можно приступать. Итак, «что день грядущий нам готовит»?.. Страница двадцать пять… угу… Упражнение…
Тук-тук-тук.
Упражнение три… текст…
Тук-тук-тук!
Читать, отвечать на вопросы…
ТУК!
– Да откроет там кто-нибудь дверь, наконец? Я ботаю!
А, черт, все спать уже легли, придется вставать и открывать самой. Только займешься вплотную подготовкой к семинару, как…
– ТУК-ТУК!
– Да иду я, иду!
То есть, нет, не иду. Идти открывать нужно, если стучат в дверь. А вот что делать, если уже несколько минут настойчиво барабанят в окно? Второго этажа, кстати.
Порывшись в не очень объемном, но, безусловно, разнообразном хламе на чердаке жизненного опыта, с прискорбием отмечаю, что до сих пор с такими ситуациями сталкиваться не приходилось.
Мысль о том, что это голуби, отметается (ввиду количества децибел создаваемого грохота) практически сразу же. Если это, конечно же, не симпатичная особь килограмм эдак в …надцать. Московская экология, несомненно, не самая приятная вещь, но даже если предположить, что птичка попила из лужи бензина и полетала над заводскими трубами, предварительно искупавшись в Москве-реке, то до таких размеров она бы все равно не вымахала. Ну, максимум – третье крыло отросло бы или лишняя пара лап.
Судя по звуку, это и не камешки, которые бросают в окно с улицы.
Что ж, остается не так много вариантов: это либо незадачливый Ромео, застрявший на полпути к своей Джульетте, либо с третьего этажа в очередной раз упал моток интернетного кабеля и теперь, раскачиваясь на сильном ветру, бьет в стекло.
Первая догадка не без сожаления отметается. Ну а если это кабель, тогда нужно попытаться его как-нибудь закрепить, а то будет барабанить всю ночь. Так что, шторы отодвигаем, окно откры…
Мерлиновы портянки.
У меня на карнизе сидит женщина.
Что там нужно делать, когда кажется? Перекреститься? Или ущипнуть себя?
Ай! Так, народные средства не действуют. Вот и доверяй после этого мудрости поколений.
ТУК-ТУК-ТУК!
Господи, она еще и руками размахивает!
Сейчас главное не закричать. А то своим басом раненного мамонта можно разбудить соседей, и тогда к славе эксцентричной чудачки добавится еще несколько звучных и не совсем цензурных званий. А галлюцинации случаются со всеми. Черт с ними, с галлюцинациями. Это все переутомление – сейчас лягу спать, в тепленькую постельку, к мягонькой подушечке. Завтра все будет хорошо. Завтра…
А если это не галлюцинация? В скольких кварталах от нас расположена психиатрическая больница? Она же совсем рядом, просто рукой подать! Может эта женщина оттуда сбежала? Точно! Вон она во что-то белое завернута, это же порванная смирительная рубашка!
Внутренний голос, безмерно счастливый, что хоть чем-то может сегодня помочь своей непутевой хозяйке, тут же подсказывает, что сумасшедшим нужно потакать во всем и ни в коем случае не перечить. Тем более, если бы она захотела, то стекло давно бы разбила. А если еще этого не сделала, значит не буйная. Так что, лучше впустить подобру-поздорову, а самой незаметно набрать 03.
– И… – голос внезапно сорвался. Я откашлялась и нашла в себе силы продолжить хриплым шепотом: – Иду-иду.
«И улыбаться еще неплохо бы», – продолжил внутренний голос.
«Ты бы таким находчивым был, когда шторы посоветовал раздернуть», – подумала я, но губы автоматически растянулись в вымученном оскале, способном поведать о дружественных намерениях только акулам.
Прощай жизнь, я так тебя любила! Хоть я еще молода, и многое не успела сделать…
– ЗдорОво! Наконец-то! Я уж думала, ты на меня до утра пялиться будешь. Ну и устала же я там на холоде сидеть! Ты что, не слышала ничего? – говоря, тетка неспешно вносила свое довольно объемное тело в комнату.
– С-с-слышала…
– Заикаешься? Вот не везет же мне на подопечных!
Конечно, заикаюсь! Интересно, а кто не стал бы, если к нему посреди ночи постучалась бы дамочка явно сумасшедшего вида. А если учесть, что за спиной странной гостьи в окно протискиваются два симпатичных крылышка модели «Ангел» с размахом метра четыре, то становится совсем не по себе.
Заметив направление взгляда, незнакомка невозмутимо взмахнула оным безобразием, окатив меня веером брызг, после чего оглянулась и любовно пригладила мокрые и растрепанные ветром перья.
– Совсем промокли, – с сожалением констатировала она, по очереди аккуратно снимая оба крыла и передавая их мне. – А все ты, не могла открыть сразу!
– П-п-простите…
Похоже, мне сегодня удастся только мямлить что-то невразумительное.
– «Простите-простите», – передразнила тетка. – Я с тобой простужусь так. На вот, повесь их куда-нибудь сушиться.
Замечательно!
Два часа ночи. Я стою посреди комнаты, держа в руках два довольно увесистых крыла, а вокруг ходит, с интересом изучая обстановку, особа, замотанная в… э-э… простыню?
Сие так меня поразило, что я сама не заметила, как озвучила последние слова.
Уж лучше бы я придержала язык. Тряпка оказалась чрезвычайно дорога сердцу толстушки, и она грудью, которой позавидовали бы кустодиевские Венеры, кинулась на ее защиту, обиженно растягивая слова:
– Что?! Простыня? Детка, это тога. Последний писк моды 310 года до нашей эры, сезон весна-лето! Помню, когда меня в ней первый раз увидел Гермес… – глаза ее затянулись дымкой приятных воспоминаний, но, взглянув на меня, дамочка чуть смущенно воздержалась от продолжения сеанса ностальгии.
Гермес, значит? Тога, датируемая каким-то лохматым годом, за которую передрались бы археологи? Уж лучше бы это был голубь-переросток! Что мне теперь делать, вести с ней светскую беседу, а самой по плинтусу отступать к телефону?
Но, похоже, у доисторической модницы есть свой план:
– Ты крылья-то сушиться повесишь? И я бы не отказалась что-нибудь выпить.
– Выпить… – в ступоре повторила я. – Вино, по-моему, есть.
Эх, гулять, так гулять! Когда я еще поболтаю с шизофреничкой, если конечно не буду разговаривать сама с собой?
– Ты что, я при исполнении!
– А, ну тогда – другое дело...
– Хотя, если мы никому не скажем… – и мадам заговорщически подмигнула.
Конечно, не скажем. Кто ж такому поверит.
Окончательно отослав в длительную командировку надежду избавиться от сумасшедшей в ближайшее время, я отправилась в коридор, повесить крылья на вешалку.
Кстати, презабавный механизм. Так похожи на настоящие – если, конечно, существовали бы крылья для людей.
– Значит, здесь ты и живешь? – крикнула мне тетка, пока я на кухне изучала доступную бакалею.
Сейчас точно кого-нибудь разбудит. Кстати, а как я буду утром объяснять наличие в доме большей, чем обычно плотности сумасшедших на квадратный метр? Ладно, последую мудрому классическому совету – подумаю об этом завтра.
Тем временем тогоносительница, окончательно освоившись, вошла на кухню и начала по-хозяйски шарить по шкафчикам.
– О! Чай зеленый с экстрактами мяты и ромашки. Вот его завари.
– А вино… – робко заикнулась я.
Дамочка воровато оглянулась и достала из бесчисленных складок необъятной тоги пузатую офицерскую флягу. Поднесла палец к губам и плеснула в чайные чашки содержимое – в воздухе разлился запах хорошего коньяка, а фляга снова исчезла в «бездонной» тоге.
– Подопечный один подарил, – горделиво объяснила гипотетическая жертва женского алкоголизма, заметив мой «ущипните-меня-кто-нибудь» взгляд, и плюхнулась на жалобно заскрипевшую табуретку.
Тогда другое дело. Подопечный подарил, чего ж тут непонятного-то.
Чувствуя себя великовозрастной реинкарнацией кэрролловской Алисы, я долила в чашки свежий чай и стала наблюдать за тем, как дамочка с наслаждением пьет мелкими глоточками. Чаепитие с сумасшедшей. Почему бы и нет? Как там в этих дурацких рекламных роликах? «Новый чай «Принцесса какая-то там»! Окунись в мир фантазий!»
– А ты ничего, – тем временем благожелательно бросила тетка, неспешно попивая чай и жмурясь от удовольствия.
– Гм, спасибо.
Блин, ты бы еще «Ты тоже» сказала.
– Нет, правда! Многие кричать начинают, истерики закатывают. Такие нервные все стали, жуть! Ты себе не представляешь, один даже врачей вызвал.
– Да ты что? – вежливо удивилась я, с тоской отметив, что самой уже давно следовало сделать то же.
– Ага! – сумасшедшая заметно оживилась. – Я к нему в больницу приходила потом, когда они же его и забрали.
Или не следовало.
Дамочка тем временем незаметно вытащила из тарелки, стоявшей на столе, бисквит и продолжила пламенную речь:
– Ой, да каких случаев только не было! 5500 лет практики как-никак, в этом году юбилей был, – и она горделиво приосанилась.
– Поздравляю, – на всякий случай выдавила я, с интересом наблюдая за планомерным исчезновением бисквитов из тарелки. – Может вам поесть приготовить чего-нибудь?
– Мне нельзя, я на диете, после шести не ем, – она с сожалением похлопала себя по животу. Под тогой начались колебания, которые геодезисты оценили бы баллов в семь по шкале Рихтера, не меньше. – Я просто так, попробовать. Так о чем это я? А, юбилей, говорю, был. Мне даже грамоту вручили и медаль, – и она со значением посмотрела на меня, типа: «Гордись! Вот с кем ты имеешь честь разговаривать!»
Я так увлеклась воображением медалей и прочих регалий, приколотых к тоге (представлялся почему-то только Герой Труда и императорские маршальские эполеты и аксельбанты), что не сразу поняла, что странная собеседница ожидает от меня какой-либо реакции.
– Э-э… О! Медаль! Это так… э-э… почетно… А какую?
– «Заслуженная Муза», – и она выпятила грудь колесом.
– Заслуженная… Круто. Заслуженная… кто?!
– Муза, конечно.
– Муза?!
– Та-а-ак… – голос тетки не предвещал ничего хорошего. – Кто я?!!
– Нну-у… Заслуженная Муза?
На ее лице явственно читалось облегчение:
– Фу-у-ух! Ну ты меня и напугала! Я уж подумала, что сейчас и тебе придется все растолковывать. Но ты, вроде, сама поняла.
– Что поняла? – решила уточнить я.
– Что я – твоя Муза.
– Моя?!
– Ну не соседа-алкоголика с третьего же, в самом деле!
– …
– …
– …
Пауза затянулась.
– Значит, все-таки не поняла… ОК, начнем все сначала, – дамочка задумчиво облизала пальцы, испачканные в сахарной пудре, вздохнула и, кокетливо поправив подобие вороньего гнезда на голове (мода 310 года до нашей эры, сезон весна-лето, не иначе), провозгласила:
– Вечер добрый. Я – твоя Муза!
Муза. Отлично. Нет, правда, ничего не изменилось ведь. Я и так знала, что она сумасшедшая, а кто она там – Муза или Наполеон – какая мне разница?
– Не веришь, – проницательно отметила тетка.
– Нет, почему же, верю! – заверила я. – Муза – ну с кем не бывает? Вот у меня знакомая есть, она, когда выпьет, начинает себя Никитой Джигурдой и Годзиллой в одном лице считать, даже рычит так же. Главное – не отчаиваться. Говорят, это лечится.
– Лечится, говоришь? – хмыкнула толстушка. – А как на счет галлюцинаций?
– Галлюцинации… – погрустнела я. – С этим может быть сложнее. Неврологическое, вирус, паразиты в мозге или… волчанка (Да, каюсь! Ну а кто сейчас не смотрит Хауса?). А что, вы видите галлюцинации?
– Я? Боже упаси! Это ты видишь.
И с этими словами она… исчезла.
Никаких взрывов, вспышек света, дыма, запаха гари и прочих спецэффектов. Она просто испарилась.
– Эй… где ты… Муза? – я загнанно озиралась по сторонам.
Неужели это и вправду была галлюцинация?! Но какая реалистичная… И потом, куда делись бисквиты из тарелки? Не сама же я их слопала! Это точно переутомление. Все, никаких учебников! Спать-спать-спать.
Словно во сне я встала, ополоснула две чашки, пахнущие коньяком, и медленно побрела в спальню. По пути бросила беглый взгляд на вешалку – крылья по-прежнему там висели, чуть трепыхаясь при полном отсутствии ветра.
«Ну и пусть, – как-то вяло подумала я. – Высплюсь – завтра сами исчезнут».
Тому, что тетка обнаружилась у меня в спальне, вольготно развалившись в кресле, я даже не удивилась.
– Ну что? – полюбопытствовала она.
– Что «ну что»? – в свою очередь спросила я, складывая тетради в сумку.
– Странная ты… – протянула мадам. – Что, правда сначала не поверила, что я – твоя Муза?
– Я и сейчас не верю.
– Как это? – округлила глаза она.
– А вот так. Кроме того, я с галлюцинациями не разговариваю.
– Вот убедила на свою голову, – пробормотала про себя дамочка и спросила уже громче: – Ну, и что ты делать собираешься?
– Спать, – коротко бросила я, сдергивая покрывало с кровати.
– Ты что, с ума сошла?!!
– Еще нет, но уже на подходе, – мрачно ответствовала я, кровожадно взбивая подушку.
– К тебе явилась Муза, да не просто явилась, а в материализованном виде, а ты!
– А я ложусь спать, – возвестила я и подошла к шкафу. Раздеваться перед… посторонней галлюцинацией не хотелось. – Ты так и будешь смотреть? – поинтересовалась я.
– Перед галлюцинацией стесняешься? – криво ухмыльнулась тетка.
– Есть немного, – призналась я. Но та не отворачивалась. – Слушай, когда ты уже исчезнешь?!
– Че-го-о-о?! – мадам чуть не посетил Кондратий. – Первый раз мой собственный подопечный просит меня исчезнуть! Да ко мне все в очереди выстраиваются! Да…
– Ладно-ладно, успокойся, не бушуй, сейчас перебудишь всех.
– Не перебужу – меня никто кроме тебя сейчас не видит.
– Конечно, не видит, ты же галлюцинация, – фыркнула я.
Дамочка скептически изогнула бровь:
– Если я галлюцинация, то они меня и не слышат, верно? Может, проверим?
– Нет-нет-нет, не надо, – взмолилась я. – Давай ты лучше уйдешь, а появишься как-нибудь в другой раз?
– Ну уж нет, у меня на сегодня были намечены грандиозные планы! У-у-ух, поработаем на славу!
Я даже опешила:
– Поработаем? Это над чем?
«Муза» лукаво улыбнулась:
– А что там у нас в нижней тумбочке стола лежит? И в одной папочке в «Моих документах»? Я, конечно, этих нововведений не одобряю, нет ничего лучше старой доброй рукописи, но вы все нынче такие прогрессивные пошли!
Сказать, что я была удивлена, значит, сильно преуменьшить. Откуда она знает?! И тут меня осенило:
– Я поняла!! Это розыгрыш! Ну-ка, колись, кто тебя подговорил и кто подослал?
– Розыгрыш, говоришь? – нехорошо усмехнулась мадам. – Ну, смотри…
И лицо у нее было… такое, что я поняла, сейчас что-то будет…
– Марш за стол! – скомандовала она.
Ослушаться я не посмела, что не помешало брюзжать и жаловаться всю дорогу до стола:
– Какое там «марш»! У меня и вдохновения-то нет.
– Вдохновение, ха? – дамочка нетерпеливо потерла руки. – «Вдохновение» – мое второе имя! Или забыла, кто я?
Я хотела возразить, что «Заслуженную Музу» вряд ли забудешь, но тут я поняла… На меня просто озарение свыше снизошло! Та третья глава, которая мне все никак не давалась… Я поняла, как ее завершить. Мерлин, это же ясно как белый день! И как мне это раньше в голову не пришло?
К столу я не просто ринулась, а полетела, и через минуту единственным звуком в комнате стало бодренькое клацанье клавиш ноутбука. О том, что в комнате есть кто-то еще, я просто-напросто забыла.
А снова вспомнила, только когда услышала рядом с собой хруст и чавканье. Подняла голову – Муза сидела на краешке стола и, заглядывая в монитор, одобрительно кивала, не забывая при этом откусывать от огромного бутерброда. И когда только успела?
– Ты пиши-пиши, – пробурчала она с набитым ртом.
– Ага… – рассеянно бросила я и снова окунулась в повествование.
* * *
– Все, точка! – простонала я, захлопывая ноутбук. Потянулась, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, и глянула в окно.
За стеклом светлел молодой день. И Музы нигде не было.
– Э-э-э… Муза? Муза? – неуверенно позвала я, уже который раз за день ощущая себя идиоткой. Вот зайдет сейчас кто-нибудь и услышит мои воззвания к ушедшему вдохновению.
Но тут за спиной послышалось сонное ворчание.
Я обернулась и умилилась – Муза устроилась в кресле под красным клетчатым пледом.
– Все? – спросила она, зевая.
Я кивнула.
Нужно было что-то сказать, но правильных слов не находилось – не каждый день к тебе прилетает… Муза.
– Слушай… – начала я неуверенно.
Тетка махнула рукой:
– Потом поблагодаришь. В следующий раз.
– В следующий раз? – с надеждой переспросила я. – А он будет?
– Но ты же меня сама гнала, – улыбнулась Муза.
– Ну так… – я замялась.
Дамочка расхохоталась:
– Вот тебе и «ну так». А ты все-таки ничего, не слишком истерила.
– Спасибо, ты тоже очень… приятная в общении.
Муза хмыкнула, побарабанила пальцами по подлокотнику кресла и протянула:
– Ну, я пошла.
– Крылья принести? – спохватилась я.
– Не надо.
И два белых крыла сами внезапно материализовались у нее за спиной. Потрогав перья, Муза поморщилась:
– Мокрые еще. Ладно, до встречи.
– До встречи… – я поскребла по более чем скромным сусекам своих знаний древнегреческой мифологии – Каллиопа?
– Каллиопа! – Муза прыснула. – Ну ты дала. Каллиопа – одна из моих начальниц, а я…
– Постой, – перебила я. – Ты же говорила про 5500 лет практики и про очереди…
– Ну, преувеличила чуток, – подмигнула Муза.
Понятно, какой писатель – такая и Муза.
Через пару мгновений она буквально просочилась в окно, смахнув на прощание крыльями со стола стопку книг.
Так мы и познакомились.