WWBKD?
А что мне написала моя любимая Лейтенатор! 
24.12.2012 в 02:37
Пишет Лейтенатор:плата за рабский труд. часть первая.
Название: Без остановок
Автор: Лейтенатор
Фандом: Бонд
Размер: 2146 слов
Пейринг/Персонажи: Бонд/Кью
Жанр: PWP, романс
Рейтинг: NC-17
Примечание: в подарок для Fenrira Grey, которая хотела секс по телефону)
Предупреждение: секс по телефону) немного dirty talk
читать дальшеВ Сеуле идет дождь.
Гранд Хаятт стоит на холме, и если свеситься через перила балкона, то не увидишь внизу ничего — ни силуэтов высоток, ни очертаний деревьев, ни причудливых узоров на фасадах частных вилл. В воздухе висит мелкая морось, водяная пыль, которую можно рассечь рукой, как желе.
Влага липнет к пальцам. Джеймс зевает.
Можно было бы спуститься вниз, в бар или ресторан, но дубовые панели на стенах там слишком темные, а лампы горят напряженно, словно силясь вытолкнуть побольше темноты за раз. В воздухе потрескивает электричество. В воздухе висит одновременно ожидание и лень.
До переговоров, на которых с помощью Джеймса сегодня не должен появиться один из участников, еще восемь часов. Джеймс не любит ждать, но еще больше не любит суетливого напряженного заполнения времени чем угодно, лишь бы не кривиться, нос к носу сталкиваясь с пустотой.
Выпивка в мини-баре давно закончилась, надо бы позвонить и заказать бутылку чего-нибудь покрепче и уснуть после нее на пару-тройку часов.
Или спуститься вниз и пообедать. Или выйти за ворота отеля, снять проститутку: прямо за его оградой — одно из самых прибыльных и привлекательных мест в городе, девочки выплывают из полутьмы, странно волоокие для азиаток. Сейчас они похожи на нахохлившихся тропических птиц, но, Джеймс уверен, не покидают свой пост даже в такую погоду.
В такую погоду хочется трахаться.
Джеймс усмехается, щелчком пальцев отправляет пустую бутылочку из-под джина в корзину. Мини-порция. Дорожный вариант.
Номер небольшой, кровать, по меркам Джеймса, и вовсе крошечная — если оценивать для двоих, разумеется. Но в самый раз для одного, словно тот, кто его посылал сюда, знал об этом. Что лень будет спускаться вниз, заботиться о выпивке, обеде, девочке, приводить сюда кого-то.
Это немного злит.
Джеймс прикрывает окно, отрезая звук льющейся воды. Ложится на кровать, доставая из кармана новый телефон.
Он получил его только вчера вместе с новым пистолетом и новой головной болью: связного в Сеуле убрали слишком грязно и быстро, придется обходиться на месте своими силами весь первый день.
Долгие часы перелета Джеймс спал, даже не озаботившись проверить телефон, и включил его только в местном аэропорту, наскоро завернув в ближайшую уборную, чтобы отлить и умыться.
Капли воды стекали по его помятому после сна лицу, когда он прослушивал единственное сообщение в памяти телефона.
Голосовое сообщение.
Нет, даже обрывок записи, которая показалась ему смутно знакомой — он узнал ее, как только собственное отражение в зеркале стало совсем уже похоже на идиота.
«Не останавливайтесь, Бонд».
Джеймс закидывает руки за голову, потягивается и чувствует, как в воздухе концентрируется напряжение, подрагивает разрядами электричества, покалывет кончики пальцев.
«Не останавливайтесь, Бонд».
Напутствие на дорогу? Язвительный намек на то, что вести его, как крысу в запутанном лабиринте метро пару недель назад, здесь будет некому, и придется обходиться своими силами?
Мальчик хочет казаться взрослым и едким? Примеряется к покровительственному тону? Метит в начальство? Прощупывает границы дозволенного?
Джеймс фыркает, прикрывая глаза.
Чушь.
Просто долгий перелет, от которого гудит в голове, чертова акклиматизация — казалось, что тут удивит после Лондона? Дождь?
Духота. Джеймсу душно, и он раздраженно стаскивает с себя влажную футболку.
Надо сходить в душ. Отжаться пару сотен раз, заказать дурацкую выпивку, выспаться по-человечески.
Лень.
Джеймс чувствует себя выжатым как лимон.
Не стоило так скоро хвататься за первое попавшееся задание.
Куда угодно, хоть на край света, лишь бы не думать о запахе гари в часовне.
К черту.
«Не останавливайтесь, Бонд».
Мальчик просто хотел утешить. Подбодрить, как мог.
Джеймс запоздало думает о разнице во времени, уже слушая длинные гудки в трубке.
Не спит, разумеется.
— Полагаю, вы перепутали Корею с Китаем и решили, что Google здесь запрещен, поэтому не потрудились узнать, который час в Лондоне? — вопросительная интонация в голосе — всего лишь дань вежливости. Весьма сомнительной вежливости.
Джеймс усмехается, жадно вдыхая запах озона. Дождь прекращается в одночасье, и в повисшей тишине собственное молчание кажется чрезмерно затянувшимся.
— Нового связного так и не нашли?
— Сожалею, — еще одна формальная вежливость. Джеймс готов поспорить, что ни о каком сожалении речи нет. — Я могу вам чем-нибудь сейчас помочь?
— Который час в Лондоне? — спрашивает Джеймс, усмехаясь. Он прикрывает глаза и колышется в накатывающих волнах прохлады. Утренняя духота, кажется, все же ушла, и беспокойное раздражение следом за ней. Это заслуга дождя, никак не голоса в трубке.
— Шесть часов утра. Могу сообщить вам краткий прогноз погоды и курс валют. — Джеймс тихо смеется. — Ваше счастье, что я проснулся десять минут назад. Так зачем вы звоните, Бонд?
Джеймс и сам не знает, зачем.
— Поболтать. Поблагодарить за новый телефон. Отличное, знаете ли... звуковое сопровождение.
На том конце трубки повисает тишина, потом Кью фыркает.
— Не стоит благодарности. Это скорее, знаете ли, — он издевательски копирует интонацию, — подарок самому себе: знать, что вы не забудете той увлекательной погони в метро, когда вы проявляли просто чудеса сообразительности. В тот момент я понял, что мы с вами чудесно сработаемся.
Джеймс улыбается. Слишком много сарказма, чересчур. Чуть больше, чем надо, чтобы поверить в его искренность — и не поверить тому, что говорит Кью.
— Спасибо, — отвечает Джеймс, и, судя по вновь повисшей в трубке тишине, с искренностью в его собственном голосе нет никаких проблем.
— Что-нибудь еще? — голос звучит чуть тише, Джеймс слышит неявный шорох.
— Не буду больше отвлекать. Вы наверняка еще в постели, самое время справиться с утренним стояком и поспешить на службу великой родине.
Тишина горчит. Джеймс запоздало думает, что от усталости и недосыпа перегнул палку с фамильярностью, но это же, черт возьми, бред — кого можно смутить сегодня таким...
— О, я не думаю, что ваше присутствие мне помешает, — раздается в трубке после паузы. — Я могу заниматься несколькими делами одновременно. Например, диктовать вам пароли к ячейкам хранения, которые не мешало бы оперативно опустошить после сегодняшней вечерней встречи — и которые я выяснил за те пару минут, что мы с вами предаемся светской беседе — ну и, разумеется, в то же время совершать утренний... ммм...
— Цезарь удавился бы, глядя на вас, — смеется Джеймс. Ему становится любопытно. — Пижама не помешает?
— Я сейчас без нее.
— О, ну надо же, что заставило... — Джеймс осекается, удивленно открывая глаза. Разговор приобретает какой-то неправильный характер. «Что на тебе сейчас, детка?» — Я вам точно не мешаю?
— Нет, — судя по звуку, Кью сглатывает и тихо выдыхает. — Наоборот.
Джеймс молчит. Наверное, это и называют — «обескураженный». Ничего не скажешь, Кью ловко отнял у него только что инициативу.
— Вам это должно польстить, я полагаю. Вы наверняка не раз выслушивали нечто подобное, — Кью фыркает, и в его голосе слышится что-то отчаянно веселое. — Поэтому не думаю, что удивил вас. И что будет разумно и дальше тратить ваше время. Я выйду на связь вечером...
— У меня масса времени, — отвечает Джеймс. Он поворачивает голову к окну, щурясь от солнечного света. Интересно, в Лондоне сейчас ясно или идет дождь? Забавно было бы узнать... Забава. Вот именно. Так просто он не отдаст победу в забаве «Удиви меня так, чтобы я онемел». Он в любой ситуации будет победителем. — У вас там пасмурно?
Кью молчит, наверное, добрых пару минут, прежде чем выдавить:
— Разумеется.
— Жаль. Было бы занятно представить, как ты щуришься от солнца без своих очков. Мне же можно перейти на «ты»? — пауза. — Ты же сейчас не в них?
Пауза. Джеймс ухмыляется краем рта.
— Снял.
Тишина на том конце трубки подрагивает, идет волнами недоверия. Джеймс ощущает это кожей. Ему становится стыдно.
— Мне что-нибудь сказать тебе? Послушать, как ты сам что-нибудь рассказываешь?
— Мне приятно слушать ваш голос, — отвечает Кью спокойно и просто, и с Джеймса спадает сонливость и липкая влажная пленка, которая окутывала его до сих пор, как саван. — Мне нравится, когда вы говорите со мной. Иногда это... возбуждает.
Джеймс не будет спорить: то, что он слышит сейчас, действительно льстит. То, что он чувствует при этом легкое, но уверенно разгорающееся возбуждение — удивляет. Еще больше удивляет то, что при этом хочется улыбаться. Он тихо смеется. Тишина на том конце трубки замирает, грозя оборваться.
— Тут душно. С утра лил дождь, приятного мало, такое чувство, что и не убирался из Лондона. Еда в самолете отвратительная, номер в отеле маленький, местные красотки страшны, как вся моя жизнь. Так что я рад, что позвонил тебе. Эй, Кью. Это же не игра в одни ворота. Если ты считаешь, что я надумал развлечься, то не ошибешься. Но тебя я тоже хочу развлечь. Я, кстати, с утра так и не подрочил. Хочешь, сейчас это сделаю? Эй...
— Хочу, — Кью сглатывает и молчит.
— Закрой глаза, — говорит Джеймс, и закрывает их сам, удивительно легко представляя встрепанные волосы и отпечатавшийся на щеке угол наволочки. — Ну что, мне и дальше трепаться, или ты уже передумал?
— Еще, — голос еле слышен, он обжигает влажную кожу неожиданно резко.
— Громче, — тихо просит Джеймс.
— Еще. Говорите еще. Что угодно.
— Хочешь быстро или медленно?
— Быстро, — выдыхает Кью, и Джеймс слышит скрип кровати.
— Тебе не нужно обычно много времени, так? — Кью хрипло дышит. — Нравится по-быстрому? Мне правда интересно.
Джеймс не врет. Он протянул бы сейчас руку и потянул за спутавшиеся волосы, заставляя посмотреть себе в лицо. Если бы Кью валялся прямо здесь, они у него наверняка вились бы штопором от насыщенного влагой воздуха. Джеймсу снова становится душно. Это мало напоминает эксперименты, которые ставит всякий неугомонный юнец вроде него в студенческие годы.
Это вообще мало что напоминает.
Это черт знает что.
Кью хрипло дышит в трубку, наверняка кусая губы, чтобы не стонать в голос. Кью резкий и острый как дижонская горчица. Чуть сладковатый. Джеймс не знает, почему уверен в этом.
— Если облизать тебе шею, ты застонешь?
Кью стонет.
— Провести языком по ней, вверх, медленно, чтобы тебя трясло? Обвести кромку уха, рассказать тебе, что с тобой можно сделать...
— Еще...
— Громче, — слишком похоже на приказ. Джеймс кривит губы — ну уж нет, никаких приказов. Не от него. Ему достаточно хватило их в жизни. — Пожалуйста.
— Еще!
Джеймс накрывает ладонью пах и сжимает член сквозь ткань штанов.
— Хочешь, чтобы я подрочил тебе? Думаешь об этом сейчас, думаешь, когда слышишь мой голос, так? Чтобы я сжал твой член и отдрочил тебе как следует, придавив к постели. Раздвинь ноги пошире, — скрип кровати. — Давай. У тебя там наверняка есть смазка или крем возле кровати. Засунь в себя палец. Можешь представить, что это я трахаю тебя?
Кью всхлипывает и стонет на одной высокой ноте. Джеймс чувствует, как вдоль позвоночника стекает холодок, как встают дыбом волоски на загривке, словно у зверя. Он почти чувствует пряный запах чужого пота.
— Пожалуйста, — стонет Кью, — еще, еще, пожалуйста, еще немного...
— Представь, что я сижу на другом конце комнаты и смотрю, как ты трахаешь себя пальцами. Как ты дрочишь себе. Рассматриваю тебя и рассказываю тебе все, что я вижу. Как ты выгибаешься. Как насаживаешься. Как тебе это нравится. Как мне нравится на тебя смотреть, — Джеймс облизывает губы. — Ты же думал об этом, правда, думал раньше? Или все же лучше, чтобы я трахал тебя сам? Ты думал о том, буду ли я брать тебя медленно, так медленно, что ты начнешь просить трахнуть тебя сильнее? Или наоборот, засажу тебе так резко, что ты попросишь остановиться, дать тебе передышку? Ты быстро кончаешь? Хочешь кончить со мной?
— Пожалуйста! — кричит Кью, захлебываясь стоном. — Пожалуйста! Пожалуйста, еще, не останавливайтесь, Бонд!
И в этот момент Джеймс чувствует, как тело обливает жаром, и член под ладонью становится болезненно твердым. Джеймс дрочит себе быстро и размашисто, представляя чужую закушенную губу и комкающие простынь пальцы, раздвинутые ноги, быстро мелькающий в кулаке член с багровой от прилившей крови влажной головкой.
— Кончи для меня, — хрипит он. — Кончи со мной, — и слышит долгий, мучительный стон, который обрывается вскриком. Джеймс стискивает зубы и дергается, кончая, зажмурив глаза от слишком резкой белой вспышки. Капли пота остывают на коже, сперма подсыхает на пальцах. Он вытирает ладонь о скомканную футболку, тяжело переводя дыхание.
— Мог бы и сразу сказать, зачем оставил мне эту запись, — он встает на ноги, выуживает из мини-бара минералку и жадно пьет.
— Приятно наблюдать, как работает ваша способность к аналитическому мышлению. Это слишком редкое... редкой занимательности явление, — голос у Кью то и дело сбивается, но Джеймс готов поспорить, что видит как наяву на его губах сытую довольную улыбку. — Спасибо, Бонд. Логика ваших поступков все же совершенна удивительна. Как и вы, — Кью поспешно добавляет в голос нарочитой насмешливости. — Не смею больше отвлекать вас.
— Через шестнадцать часов тут будет шесть утра.
— А в Лондоне десять вечера. Ваша логика, как я уже сказал...
— И в шесть утра мне нужна будет помощь с утренним стояком. С твоей стороны было большой любезностью предусмотрительно оставить мне для таких случаев голосовое сообщение, но я не привык довольствоваться мелочами, когда могу получить все.
Кью на другом конце трубки тихо смеется.
— Готовьтесь отвечать на вопросы.
— Быстро, грубо, долго?
— Какие данные окажутся в ячейках, которые вы вскроете после переговоров. Я жду вашего звонка. До связи, Бонд.
Джеймс кладет телефон на стол и выходит на балкон. Опирается о перила, вдыхая свежий воздух. Прикрывает глаза.
В Сеуле светит солнце.
URL записиНазвание: Без остановок
Автор: Лейтенатор
Фандом: Бонд
Размер: 2146 слов
Пейринг/Персонажи: Бонд/Кью
Жанр: PWP, романс
Рейтинг: NC-17
Примечание: в подарок для Fenrira Grey, которая хотела секс по телефону)
Предупреждение: секс по телефону) немного dirty talk
читать дальшеВ Сеуле идет дождь.
Гранд Хаятт стоит на холме, и если свеситься через перила балкона, то не увидишь внизу ничего — ни силуэтов высоток, ни очертаний деревьев, ни причудливых узоров на фасадах частных вилл. В воздухе висит мелкая морось, водяная пыль, которую можно рассечь рукой, как желе.
Влага липнет к пальцам. Джеймс зевает.
Можно было бы спуститься вниз, в бар или ресторан, но дубовые панели на стенах там слишком темные, а лампы горят напряженно, словно силясь вытолкнуть побольше темноты за раз. В воздухе потрескивает электричество. В воздухе висит одновременно ожидание и лень.
До переговоров, на которых с помощью Джеймса сегодня не должен появиться один из участников, еще восемь часов. Джеймс не любит ждать, но еще больше не любит суетливого напряженного заполнения времени чем угодно, лишь бы не кривиться, нос к носу сталкиваясь с пустотой.
Выпивка в мини-баре давно закончилась, надо бы позвонить и заказать бутылку чего-нибудь покрепче и уснуть после нее на пару-тройку часов.
Или спуститься вниз и пообедать. Или выйти за ворота отеля, снять проститутку: прямо за его оградой — одно из самых прибыльных и привлекательных мест в городе, девочки выплывают из полутьмы, странно волоокие для азиаток. Сейчас они похожи на нахохлившихся тропических птиц, но, Джеймс уверен, не покидают свой пост даже в такую погоду.
В такую погоду хочется трахаться.
Джеймс усмехается, щелчком пальцев отправляет пустую бутылочку из-под джина в корзину. Мини-порция. Дорожный вариант.
Номер небольшой, кровать, по меркам Джеймса, и вовсе крошечная — если оценивать для двоих, разумеется. Но в самый раз для одного, словно тот, кто его посылал сюда, знал об этом. Что лень будет спускаться вниз, заботиться о выпивке, обеде, девочке, приводить сюда кого-то.
Это немного злит.
Джеймс прикрывает окно, отрезая звук льющейся воды. Ложится на кровать, доставая из кармана новый телефон.
Он получил его только вчера вместе с новым пистолетом и новой головной болью: связного в Сеуле убрали слишком грязно и быстро, придется обходиться на месте своими силами весь первый день.
Долгие часы перелета Джеймс спал, даже не озаботившись проверить телефон, и включил его только в местном аэропорту, наскоро завернув в ближайшую уборную, чтобы отлить и умыться.
Капли воды стекали по его помятому после сна лицу, когда он прослушивал единственное сообщение в памяти телефона.
Голосовое сообщение.
Нет, даже обрывок записи, которая показалась ему смутно знакомой — он узнал ее, как только собственное отражение в зеркале стало совсем уже похоже на идиота.
«Не останавливайтесь, Бонд».
Джеймс закидывает руки за голову, потягивается и чувствует, как в воздухе концентрируется напряжение, подрагивает разрядами электричества, покалывет кончики пальцев.
«Не останавливайтесь, Бонд».
Напутствие на дорогу? Язвительный намек на то, что вести его, как крысу в запутанном лабиринте метро пару недель назад, здесь будет некому, и придется обходиться своими силами?
Мальчик хочет казаться взрослым и едким? Примеряется к покровительственному тону? Метит в начальство? Прощупывает границы дозволенного?
Джеймс фыркает, прикрывая глаза.
Чушь.
Просто долгий перелет, от которого гудит в голове, чертова акклиматизация — казалось, что тут удивит после Лондона? Дождь?
Духота. Джеймсу душно, и он раздраженно стаскивает с себя влажную футболку.
Надо сходить в душ. Отжаться пару сотен раз, заказать дурацкую выпивку, выспаться по-человечески.
Лень.
Джеймс чувствует себя выжатым как лимон.
Не стоило так скоро хвататься за первое попавшееся задание.
Куда угодно, хоть на край света, лишь бы не думать о запахе гари в часовне.
К черту.
«Не останавливайтесь, Бонд».
Мальчик просто хотел утешить. Подбодрить, как мог.
Джеймс запоздало думает о разнице во времени, уже слушая длинные гудки в трубке.
Не спит, разумеется.
— Полагаю, вы перепутали Корею с Китаем и решили, что Google здесь запрещен, поэтому не потрудились узнать, который час в Лондоне? — вопросительная интонация в голосе — всего лишь дань вежливости. Весьма сомнительной вежливости.
Джеймс усмехается, жадно вдыхая запах озона. Дождь прекращается в одночасье, и в повисшей тишине собственное молчание кажется чрезмерно затянувшимся.
— Нового связного так и не нашли?
— Сожалею, — еще одна формальная вежливость. Джеймс готов поспорить, что ни о каком сожалении речи нет. — Я могу вам чем-нибудь сейчас помочь?
— Который час в Лондоне? — спрашивает Джеймс, усмехаясь. Он прикрывает глаза и колышется в накатывающих волнах прохлады. Утренняя духота, кажется, все же ушла, и беспокойное раздражение следом за ней. Это заслуга дождя, никак не голоса в трубке.
— Шесть часов утра. Могу сообщить вам краткий прогноз погоды и курс валют. — Джеймс тихо смеется. — Ваше счастье, что я проснулся десять минут назад. Так зачем вы звоните, Бонд?
Джеймс и сам не знает, зачем.
— Поболтать. Поблагодарить за новый телефон. Отличное, знаете ли... звуковое сопровождение.
На том конце трубки повисает тишина, потом Кью фыркает.
— Не стоит благодарности. Это скорее, знаете ли, — он издевательски копирует интонацию, — подарок самому себе: знать, что вы не забудете той увлекательной погони в метро, когда вы проявляли просто чудеса сообразительности. В тот момент я понял, что мы с вами чудесно сработаемся.
Джеймс улыбается. Слишком много сарказма, чересчур. Чуть больше, чем надо, чтобы поверить в его искренность — и не поверить тому, что говорит Кью.
— Спасибо, — отвечает Джеймс, и, судя по вновь повисшей в трубке тишине, с искренностью в его собственном голосе нет никаких проблем.
— Что-нибудь еще? — голос звучит чуть тише, Джеймс слышит неявный шорох.
— Не буду больше отвлекать. Вы наверняка еще в постели, самое время справиться с утренним стояком и поспешить на службу великой родине.
Тишина горчит. Джеймс запоздало думает, что от усталости и недосыпа перегнул палку с фамильярностью, но это же, черт возьми, бред — кого можно смутить сегодня таким...
— О, я не думаю, что ваше присутствие мне помешает, — раздается в трубке после паузы. — Я могу заниматься несколькими делами одновременно. Например, диктовать вам пароли к ячейкам хранения, которые не мешало бы оперативно опустошить после сегодняшней вечерней встречи — и которые я выяснил за те пару минут, что мы с вами предаемся светской беседе — ну и, разумеется, в то же время совершать утренний... ммм...
— Цезарь удавился бы, глядя на вас, — смеется Джеймс. Ему становится любопытно. — Пижама не помешает?
— Я сейчас без нее.
— О, ну надо же, что заставило... — Джеймс осекается, удивленно открывая глаза. Разговор приобретает какой-то неправильный характер. «Что на тебе сейчас, детка?» — Я вам точно не мешаю?
— Нет, — судя по звуку, Кью сглатывает и тихо выдыхает. — Наоборот.
Джеймс молчит. Наверное, это и называют — «обескураженный». Ничего не скажешь, Кью ловко отнял у него только что инициативу.
— Вам это должно польстить, я полагаю. Вы наверняка не раз выслушивали нечто подобное, — Кью фыркает, и в его голосе слышится что-то отчаянно веселое. — Поэтому не думаю, что удивил вас. И что будет разумно и дальше тратить ваше время. Я выйду на связь вечером...
— У меня масса времени, — отвечает Джеймс. Он поворачивает голову к окну, щурясь от солнечного света. Интересно, в Лондоне сейчас ясно или идет дождь? Забавно было бы узнать... Забава. Вот именно. Так просто он не отдаст победу в забаве «Удиви меня так, чтобы я онемел». Он в любой ситуации будет победителем. — У вас там пасмурно?
Кью молчит, наверное, добрых пару минут, прежде чем выдавить:
— Разумеется.
— Жаль. Было бы занятно представить, как ты щуришься от солнца без своих очков. Мне же можно перейти на «ты»? — пауза. — Ты же сейчас не в них?
Пауза. Джеймс ухмыляется краем рта.
— Снял.
Тишина на том конце трубки подрагивает, идет волнами недоверия. Джеймс ощущает это кожей. Ему становится стыдно.
— Мне что-нибудь сказать тебе? Послушать, как ты сам что-нибудь рассказываешь?
— Мне приятно слушать ваш голос, — отвечает Кью спокойно и просто, и с Джеймса спадает сонливость и липкая влажная пленка, которая окутывала его до сих пор, как саван. — Мне нравится, когда вы говорите со мной. Иногда это... возбуждает.
Джеймс не будет спорить: то, что он слышит сейчас, действительно льстит. То, что он чувствует при этом легкое, но уверенно разгорающееся возбуждение — удивляет. Еще больше удивляет то, что при этом хочется улыбаться. Он тихо смеется. Тишина на том конце трубки замирает, грозя оборваться.
— Тут душно. С утра лил дождь, приятного мало, такое чувство, что и не убирался из Лондона. Еда в самолете отвратительная, номер в отеле маленький, местные красотки страшны, как вся моя жизнь. Так что я рад, что позвонил тебе. Эй, Кью. Это же не игра в одни ворота. Если ты считаешь, что я надумал развлечься, то не ошибешься. Но тебя я тоже хочу развлечь. Я, кстати, с утра так и не подрочил. Хочешь, сейчас это сделаю? Эй...
— Хочу, — Кью сглатывает и молчит.
— Закрой глаза, — говорит Джеймс, и закрывает их сам, удивительно легко представляя встрепанные волосы и отпечатавшийся на щеке угол наволочки. — Ну что, мне и дальше трепаться, или ты уже передумал?
— Еще, — голос еле слышен, он обжигает влажную кожу неожиданно резко.
— Громче, — тихо просит Джеймс.
— Еще. Говорите еще. Что угодно.
— Хочешь быстро или медленно?
— Быстро, — выдыхает Кью, и Джеймс слышит скрип кровати.
— Тебе не нужно обычно много времени, так? — Кью хрипло дышит. — Нравится по-быстрому? Мне правда интересно.
Джеймс не врет. Он протянул бы сейчас руку и потянул за спутавшиеся волосы, заставляя посмотреть себе в лицо. Если бы Кью валялся прямо здесь, они у него наверняка вились бы штопором от насыщенного влагой воздуха. Джеймсу снова становится душно. Это мало напоминает эксперименты, которые ставит всякий неугомонный юнец вроде него в студенческие годы.
Это вообще мало что напоминает.
Это черт знает что.
Кью хрипло дышит в трубку, наверняка кусая губы, чтобы не стонать в голос. Кью резкий и острый как дижонская горчица. Чуть сладковатый. Джеймс не знает, почему уверен в этом.
— Если облизать тебе шею, ты застонешь?
Кью стонет.
— Провести языком по ней, вверх, медленно, чтобы тебя трясло? Обвести кромку уха, рассказать тебе, что с тобой можно сделать...
— Еще...
— Громче, — слишком похоже на приказ. Джеймс кривит губы — ну уж нет, никаких приказов. Не от него. Ему достаточно хватило их в жизни. — Пожалуйста.
— Еще!
Джеймс накрывает ладонью пах и сжимает член сквозь ткань штанов.
— Хочешь, чтобы я подрочил тебе? Думаешь об этом сейчас, думаешь, когда слышишь мой голос, так? Чтобы я сжал твой член и отдрочил тебе как следует, придавив к постели. Раздвинь ноги пошире, — скрип кровати. — Давай. У тебя там наверняка есть смазка или крем возле кровати. Засунь в себя палец. Можешь представить, что это я трахаю тебя?
Кью всхлипывает и стонет на одной высокой ноте. Джеймс чувствует, как вдоль позвоночника стекает холодок, как встают дыбом волоски на загривке, словно у зверя. Он почти чувствует пряный запах чужого пота.
— Пожалуйста, — стонет Кью, — еще, еще, пожалуйста, еще немного...
— Представь, что я сижу на другом конце комнаты и смотрю, как ты трахаешь себя пальцами. Как ты дрочишь себе. Рассматриваю тебя и рассказываю тебе все, что я вижу. Как ты выгибаешься. Как насаживаешься. Как тебе это нравится. Как мне нравится на тебя смотреть, — Джеймс облизывает губы. — Ты же думал об этом, правда, думал раньше? Или все же лучше, чтобы я трахал тебя сам? Ты думал о том, буду ли я брать тебя медленно, так медленно, что ты начнешь просить трахнуть тебя сильнее? Или наоборот, засажу тебе так резко, что ты попросишь остановиться, дать тебе передышку? Ты быстро кончаешь? Хочешь кончить со мной?
— Пожалуйста! — кричит Кью, захлебываясь стоном. — Пожалуйста! Пожалуйста, еще, не останавливайтесь, Бонд!
И в этот момент Джеймс чувствует, как тело обливает жаром, и член под ладонью становится болезненно твердым. Джеймс дрочит себе быстро и размашисто, представляя чужую закушенную губу и комкающие простынь пальцы, раздвинутые ноги, быстро мелькающий в кулаке член с багровой от прилившей крови влажной головкой.
— Кончи для меня, — хрипит он. — Кончи со мной, — и слышит долгий, мучительный стон, который обрывается вскриком. Джеймс стискивает зубы и дергается, кончая, зажмурив глаза от слишком резкой белой вспышки. Капли пота остывают на коже, сперма подсыхает на пальцах. Он вытирает ладонь о скомканную футболку, тяжело переводя дыхание.
— Мог бы и сразу сказать, зачем оставил мне эту запись, — он встает на ноги, выуживает из мини-бара минералку и жадно пьет.
— Приятно наблюдать, как работает ваша способность к аналитическому мышлению. Это слишком редкое... редкой занимательности явление, — голос у Кью то и дело сбивается, но Джеймс готов поспорить, что видит как наяву на его губах сытую довольную улыбку. — Спасибо, Бонд. Логика ваших поступков все же совершенна удивительна. Как и вы, — Кью поспешно добавляет в голос нарочитой насмешливости. — Не смею больше отвлекать вас.
— Через шестнадцать часов тут будет шесть утра.
— А в Лондоне десять вечера. Ваша логика, как я уже сказал...
— И в шесть утра мне нужна будет помощь с утренним стояком. С твоей стороны было большой любезностью предусмотрительно оставить мне для таких случаев голосовое сообщение, но я не привык довольствоваться мелочами, когда могу получить все.
Кью на другом конце трубки тихо смеется.
— Готовьтесь отвечать на вопросы.
— Быстро, грубо, долго?
— Какие данные окажутся в ячейках, которые вы вскроете после переговоров. Я жду вашего звонка. До связи, Бонд.
Джеймс кладет телефон на стол и выходит на балкон. Опирается о перила, вдыхая свежий воздух. Прикрывает глаза.
В Сеуле светит солнце.
@темы: Skyfall
Но про Хоббита потом. 
